«Юрьево-Польская мануфактура»

История ткацкого производства в Юрьев-Польском начинается в 1871 году

В 1871 г. открыта механическая миткалево-ткацкая фабрика в гор. Юрьев-Польский. Позже - товарищества «Юрьево-Польской мануфактуры», в г. Юрьеве. В 1890 г. читаем: «3 паровых машин, 31 сил; 3 паровых котла; 384 ткацких станка для миткаля; рабочие: 304 муж., 97 жен.».

В 1880 г. открыта красильно-отделочн. фабрика. Позже товарищества «Юрьево-Польской мануфактуры», в г. Юрьеве. В 1890 г. «3 паровых машин, 40 сил; 4 паровых котла; рабочие: 108 муж., 52 жен.».

27 января 1881 года К. Прохоровым с сыновьями было учреждено Товарищество «Юрьево-Польской мануфактуры».

27 января 1881 года в Санкт-Петербурге состоялось заседание Комитета Министров. На нем присутствовали члены Комитета: принц Ольденбургский, граф Баранов, князь Урусов, Абаза, граф Лорис-Меликов, Набоков, Сольский, Маков, Посьет, Победоносцев, князь Ливен, Сабуров, Пещуров и Гирс. Отсутствовали в силу других занятий графы Милютин и Адлерберг. Председательствовал на заседании председатель Комитета Министров граф Валуев. На повестке дня столь представительного собрания стоял лишь один вопрос – «Об учреждении Товарищества Юрьево-Польской Мануфактуры».
В журнале Комитета Министров об этом заседании записано следующее: «Московский 1-ой гильдии купец Косьма Прохоров и купеческие сыновья Василий и Иван Прохоровы представили в Министерство Финансов, для исходотайствования утверждения проекта Устава предполагаемого ими к учреждению Товарищества на паях под наименованием «Товарищество Юрьево-Польской Мануфактуры».

На заседании рассматривался Устав предполагаемого Товарищества. Из некоторых параграфов Устава хорошо видна структура предприятия. В частности, капитал Товарищества определен в 300 тысяч рублей, разделенных на 60 именных паев, по 5 тысяч рублей каждый. «Правление Товарищества, - говорится в Уставе, - находится в Москве и состоит из трех директоров и одного к ним кандидата, избираемых Общим Собранием из среды своей на 3 года из лиц, имеющих на свое имя не менее 4-х паев (параграфы 19 – 21)».

Параграф 27 Устава гласит о следующем: «Для ближайшего заведывания делами Товарищества Правление с утверждения Общего Собрания владельцев паев может избрать одного, из среды своей, члена в качестве Директора-распорядителя», который должен был иметь сверх 4-х необходимых паев еще не менее четырех.

Общее Собрание утверждало годовой отчет. Не менее 5 процентов дохода должно было идти в запасный капитал, а остальная сумма распределялась по усмотрению Общего Собрания владельцев паев (параграф 41).
Срок существования Товарищества не назначался (параграф 61).

Владимирский Губернатор уведомил Комитет Министров в том, что принадлежащая в городе Юрьев-Польском купцу К. Прохорову и его сыновьям мануфактура действительно существует с 1878 года, вырабатывает «до 30 тысяч штук разных бумажных материй на сумму до 500 тысяч рублей, рабочих на ней находится до 400 человек», а стоимость мануфактуры может достигать 100 тысяч рублей. Никаких препятствий к утверждения проекта Устава Товарищества Губернатор не усматривал.

Заключение заседания Комитета Министров от 27 января 1881 года было следующим: «Имея в виду, что Товарищество Юрьево-Польской Мануфактуры учреждается для содержания и распространения действий предприятия уже существующего, и что необходимый для сего капитал распределяется между учредителями и приглашенными ими лицами, Министр Финансов полагал бы дозволить Московскому 1-ой гильдии купцу Косьме Прохорову и купеческим сыновьям Василию и Ивану Прохоровым учредить означенное Товарищество, на основании предлагаемого при сем проекта Устава, о чем имеет честь представить на благоусмотрение Комитет Министров». Далее шла подпись Министра Финансов.

6 ноября 1881 г. был утвержден устав Товарищества Юрьево-Польской мануфактуры.

Вот какими были условия текстильщиков, занятых на фабрике «Товарищества Юрьев-Польской мануфактуры», управляемой купцом Прохоровым с сыновьями в январе 1881 года: рабочий день 11—12 часов. В казарме из 44 каморок жили 150—200 человек. Кому не хватало места в казарме, снимали «углы», ютились в одном помещении до 40 человек. В рабочих помещениях было тесно и темно, из-за сильного шума механических станков профессиональной болезнью ткачей становилась глухота, нередкостью были несчастные случаи. Никаких пособий за единичными исключениями не выплачивалось. Еще тяжелее было тем, кому приходилось работать на фабрике и еще обрабатывать земельный надел.

В 1885 г. произошла первая забастовка рабочих фабрики товарищества Юрьево-Польской мануфактуры, вызванная снижением расценок и чрезмерным увеличением количества штрафов. Администрация вынуждена была несколько повысить расценки, но рабочих – организаторов забастовки уволили и больше на работу не принимали. Руководил этой забастовкой ткач Василий Куприянов, родом из села Ненашевское.

Котельные фабрики работали исключительно на древесном топливе. В безлесном ополье дрова были недешевы, и хозяйства, по примеру многих фабрикантов Центра России, приступили в 1885 году к разработке ближнего Ненашевского торфяного болота. Были установлены локомобили, и двумя торфяными машинами с элеваторами добывали торф в течение нескольких сезонов. В 1890 г. «2 локомобиля, 16 сил; рабочие: 50 муж., 50 жен.».

В апреле 1889 года под руководством ткача В.С. Соколова из села Фроловского вспыхнула забастовка, связанная с низкими расценками и несправедливыми штрафами. Очень мучил штрафами браковщик фабрики «Товарищества Юрьево-Польской мануфактуры» М. Телегин, придиравшийся к ткачам при сдаче ими готового товара. В стачке участвовало 600 человек. Возмущенные рабочие намеревались рассчитаться с браковщиком своим судом, но Телегин успел выбежать через коридор жилой казармы в соседний парк. Успеха забастовка не принесла. От браковщика избавились, но хозяева изменили режим работы фабрики со сменного на дневной и уволили половину рабочих.

К началу 90-х годов XIX века на фабрике Прохоровых было 5 паровых машин мощностью 71 лошадиная сила и 384 станка в 14 отделах, на которых вырабатывалось 60 тысяч кусков молескина, мильтона, деликатона, диагонали. В красильно-отделочном производстве, основанном в 1880 году, действовали 24 красильные барки, чесальное, стригательное, декатировочное и прочее отделочное оборудование.

В 1891 году красильно-отделочное производство Прохоровы в Юрьев-Польском ликвидировали и перевели на другие фабрики в Тверской губернии. «Управляющий заводами товарищества Юрьево-Польской мануфактуры Иван Митрофанович Булыгин, 13 ноября 1891 года, обратился в губернское земское собрание с прошением, следующего содержания: Юрьевское уездное земское собрание 29 октября сего года отказало в моем ходатайстве об исключении из оклада со 2-й половины сего 1891 года красильного заведения товарищества в гор. Юрьеве, прекратившего свою деятельность с Пасхи, т.е. в начале апреля месяца настоящего года. В виду того, что товарищество в продолжении 10 лет за свои заводы в городе Юрьеве аккуратно платило и платит ежегодно весьма крупные суммы земских сборов, что красильный завод прекратил свою деятельность в начале 1-й половины 1891 г. за которую товарищество и уплачивает причитающиеся сборы, что фабричный год, как известно, заканчивается Пасхой,- в виду всего этого, признавая отказ уездного земского собрания несправедливым и представляя удостоверение о времени закрытия красильного завода, имею честь покорнейше просить губернское земское собрание сделать распоряжение об исключении означенного завода из оклада со 2-й половины настоящего года и земские сборы за эту половину, в количестве 394 р. 29 к., сложить».

В 1892 г. на прохоровской мануфактуре прошла забастовка ткачей.

В архивных документах и в литературных источниках имеются упоминания о возникновении в 1903 году социал-демократического кружка в Юрьев-Польском, о существовании здесь в 1907 году явок для конспиративных встреч революционеров. Более подробно об этом сегодня рассказать не предоставляется возможности, так как других свидетельств не осталось. Скорее всего, первыми революционерами местного масштаба были рабочие, которые уже поработали в больших промышленных центрах, некоторые из них возвращались домой по семейным обстоятельствам, другие в административном порядке высылались на родину за свою деятельность. На летние каникулы в город приезжало немало представителей студенческой молодежи, которая тоже была не прочь побаловаться марксизмом.

В памяти старых рабочих сохранились отрывочные воспоминания о загородных конспиративных сходках, которые устраивались первыми местными революционерами. В числе их организаторов упоминаются И. Н. Орлов из села Юрково, ярославский рабочий, член РСДРП; его односельчанин – рабочий одной из юрьевских фабрик Ковалев; иваново-вознесенские рабочие родом из села Малого Петровского Вдовин и Петров. У одного из участников таких собраний Ф.В. Коноплева, члена РСДРП, долгие годы хранился номер ленинской «Искры», который когда-то читали на тайной сходке. Для тайных сходок и собраний часто использовался окруженный лесом холм Чувакса на реке Гза.

Работа социал-демократической организации, несомненно, нашла отражение в забастовках ганшинских и прохоровских текстильщиков, которые принимали все более организованный характер.

В декабре 1904 г. произошла стачка рабочих фабрики Юрьево-Польской мануфактуры.

На Пасху все фабрики останавливались на ремонт недели на две, реже – на месяц. Со всеми рабочими производился полный расчет. В это время рабочие как бы отдыхали, но только вынужденно, за свой счет. Затем они сдавали в контору старые расчетные книжки и получали новые. Некоторым новые книжки не выдавали: по разным причинам администрация в приеме на работу им отказывала. А те, кто получал новые книжки, считались принятыми на работу до Покрова, то есть до октября, по измененным расценкам с тем, чтобы снова изменить их на период с Покрова до Пасхи.

В производственных помещениях долгое время не было никаких вентиляционных устройств, ограждений у машин и станков. Проходы были тесны, полы неровны с большой вибрацией оборудования второго этажа. Угнетающее впечатление производило огромное количество приводных ремней, которые передавали вращательное движение от трансмиссионных валов к ткацким станкам. В Ганшинских корпусах позднейшей постройки окна были большие, широкие, и даже имелся верхний свет. В старых корпусах, тем более на Прохоровской фабрике, было тесно и темно, особенно в отделах, где стояли жаккардовые машины. В ткацких цехах стоял сильный шум, вызывавший профессиональную болезнь – глухоту. Поначалу городские фабричные помещения освещались примитивными масляными лампами, сальными и стеариновыми свечами, а сельские светелки даже лучиной. Впервые керосин для освещения стали применять с конца 1870-х годов на Прохоровской фабрике. Одно время было газовое освещение, впоследствии – электрическое.
На Прохоровской фабрике первое время не было даже кубовой, пили сырую воду. Об условиях труда рабочих и технике безопасности хозяева всерьез не задумывались. Несчастные случаи на производстве редкостью не были. Никаких пособий пострадавшим, за самыми редкими исключениями, до начала ХХ столетия хозяева не выплачивали. Высока была и заболеваемость рабочих.

В зимнее время с работы ходили домой лишь жители самых ближайших сел. Остальные оставались в городе. Хозяйские помещения (каморки), в которых они ютились, имелись лишь на одной Прохоровской фабрике. Это было длинное двухэтажное здание с 44 каморками и общей кухней. Оно в перестроенном виде сохранилось до сих пор. В каждую каморку помещали одну или две семьи. Или несколько отдельных жильцов. Отгораживались друг от друга ситцевыми занавесками. Спали на дощатых нарах. Покрывались чем попало. Кровати и топчаны с постельными принадлежностями обязан был поставить жилец, а столом, скамьями или табуретами, а также кипятком обеспечивали хозяева. В каморках, рассчитанных на самых бедных или временных постояльцев, ставились хозяйские лавки, топчаны или нары. Здесь жили потеснее. Всего в этой казарме размещалось 150 – 200 рабочих и членов их семей. Остальные прохоровские и все ганшинские рабочие дальних сел устраивались на городских квартирах. Сдачей внаймы комнатушек, углов, каморок, этажей и даже отдельных флигелей занимались многие юрьевские купцы и мещане. Поселялись обычно землячествами, столовались тоже артелями – по селам или по сменам. Владелец приставлял к жильцам стряпуху, она же являлась уборщицей и своего рода комендантом. Жили тесно, от 5 до 40 человек в одном помещении. Очень часто койки занимались посменно. Эти помещения оборудовались также топчанами и нарами, были спальные места прямо на полу, с набитыми соломой тюфяками или подстилкой из старой одежды и попон. Пожитки каждого жильца хранились в«укладочке», ручном сундучке.

Вся рабочая жизнь в течение недели сводилась к тяжелому ежедневному многочасовому труду, короткому сну и приему пищи. На воскресенье и на праздники многие старались уйти домой в деревню, а кто оставался – утром шли в церковь. Вернувшись оттуда, заваливались на нары, надеясь отоспаться за неделю. Некоторые из мужчин, у которых набиралось немного деньжат, шли в трактир. Если дело случалось после «дачки», как тогда именовалась зарплата, пьянства бывало побольше. Собирались в своих каморках, под гармонь пели песни, чадили махоркой, играли в карты, иногда скандалили. У женщин хватало работ по хозяйству, а девушки с парнями весь воскресный день проводили, поплевывая подсолнухи, на крытой галерее, устроенной вдоль торговых рядов. Ни о каких культурных развлечениях в те годы не могло быть и речи. Только незадолго до начала мировой войны появился в городе кинематограф, причем, долгое время картины показывали в одном из временных балаганов на базарной площади.

Читали совсем мало, главным образом, церковную литературу. Имели хождение базарные книжечки про шута Балакирева, разбойника Ваньку Каина, описания похождений разных сыщиков. Если попадалась умная книжка или газета, то читали их одиночки и чуть ли не тайком. Серьезных «читарей» фабричная администрация и полиция недолюбливали, держали под наблюдением.

Владельцы прохоровской фабрики в Юрьев-Польском бывали очень редко. Они занимались делами на более крупных своих предприятиях в Вышнем Волочке (фабрики «Таболка», «Волочок»). Юрьев-Польской фабрикой ведал управляющий из местных жителей И.М. Булыгин. В помощь ему хозяева прислали еще своего московского бухгалтера П. Ракитина. Истинный слуга своих господ, Ракитин с исключительной энергией взялся за соблюдение хозяйских интересов. Оттеснив управляющего, он вскоре взял в свои руки все фабричные дела. Бухгалтер устанавливал расценки, назначал заработную плату, нанимал и увольнял рабочих. Окружив себя доносчиками, он устраивал слежку за рабочими, налагал взыскания, штрафовал, издевался над нуждами и просьбами рабочих.

В 1912 году хозяева прислали на фабрику своего родственника, только что окончившего прядильно-ткацкое училище Н.И. Пахомова. Молодой специалист показал незаурядные способности и, начав свою деятельность с комплектного подмастерья, вскоре оказался во главе технического руководства предприятия. В отличие от Ракитина он умел держать себя с рабочими и пользовался у прохоровских текстильщиков известным уважением.

На прохоровской фабрике в основном вырабатывались «тяжелые», как тогда называли, сорта тканей, и сбывалась их продукция через столичные оптовые склады и ярмарки Центра и Поволжья.

28 февраля (по ст. ст.) 1917 г., оставив станки и машины, на улицы города организованно вышли рабочие фабрики Ганшиных. На центральной площади у городской думы к ним присоединились курбатовские ткачи, железнодорожники. Потом подоспели рабочие прохоровской мануфактуры, еще разгоряченные стычкой с хозяевами и охранниками, рабочие хотели в этот же день свести счеты с самыми злобными прихвостнями фабрикантов — приказчиками. Все были возбуждены и радостны, но не каждый ясно представлял, что же делать дальше…

За несколько дней до штурма Зимнего в Петрограде началась забастовка трехсот тысяч иваново-вознесенских и владимирских текстильщиков. 24 октября 1917 г. к забастовке, объявленной Центральным Стачечным Комитетом Иваново-Вознесенского района, присоединились рабочие следующих фабрик: 1) бумаго-ткацкой фабрики т-ва Юрьев-Польской м-ры, в г. Юрьеве-Польском (590 чел.); 2) бумаго-ткацкой фабрики т-ва бр. Овсянниковых и А. Ганшин, в Юрьеве-Польском (819 чел.); 3) бумаго-ткацкой фабрики И. Курбатова, в г. Юрьеве-Польском (194 чел.).

Первые известия о начале Февральской революции в Юрьев-Польский поступили на следующий день. Рабочие получили их от железнодорожных телеграфистов.

Первыми, остановив станки и машины, вышли на улицу рабочие текстильной фабрики Ганшиных (в настоящее время фабрика "Авангард"). Организованно, с революционными песнями направились они на центральную площадь к зданию городской думы. К ним присоединилась колонна ткачей с курбатовской фабрики (ныне завод "Промсвязь"). На площадь собрались рабочие других предприятий, железнодорожники. Рабочие Прохоровской мануфактуры пришли на площадь после того, как попытались свести счеты с ненавистным хозяйским прислужником Ракитиным, которого они намеревались вывезти на тачке.

В декабре 1918 года были лишены прав владения фабрикой Овсянниковы и Ганшины. Одновременно была национализирована и фабрика товарищества «Юрьево-Польской мануфактуры». Запутав ее дела, бухгалтер сбежал, а управляющий отказался от руководства предприятием. Тогда рабочие создали свое правление, поставив во главе его пользовавшегося доверием и общим уважением ткацкого мастера Н.И. Пахомова. Управлялась этим органом фабрика до середины 1920 года. С введением единоначалия Пахомов был назначен директором-распорядителем. Обе фабрики были подчинены Владимирскому губернскому совету народного хозяйства, а в 1922 году первой было присвоено название «Авангард», другой — «Революция».
С 1-го июля 1923 г., по постановлению комиссии по пересмотру трестов, во Владимирский трест вливается Александровский трест в составе фабрик: 1) «5-й Октябрь» (б. Струнинская) — прядильно-ткацкая и отделочная; 2) «III Интернационал» (б. Карабановская) — пр. тк. и отд.; 3) «Рабочий» (б. Киржачская) — ткацкая; 4) «Красное Эхо» (б. Переславльская) — прядильная; 5) «Революция» (б. Юрьевская) — прядильно-ткацкая…
В 1928 году фабрика «Революция» вошла в состав «Авангарда» под вторым номером. На объединенной бумаготкацкой и красильно-отделочной фабрике стало работать почти три тысячи человек, обслуживающих 1817 ткацких станков и выпускавших свыше семнадцати миллионов метров ткани в год.

Источник:
Сергей ХЛАМОВ ("Вестник ополья").